«Любой ценой — не надо!» Заместитель техдиректора СГК Михаил Зарипов о безопасности на производстве

— Как в динамике выглядит ситуация с техникой безопасности на предприятиях СГК? Число нарушений, которые приводят к травмам и летальным исходам, меняется?

— А какова ситуация в абсолютных цифрах?

— Количество несчастных случаев примерно одинаковое. В 2019 году было зафиксировано 13 ЧП, из которых одно трагическое: на теплосетях в Новосибирске погибли 5 человек (с учетом сторонних подрядчиков), двое из которых были сотрудниками СГК. В 2020 году также 13 случаев, один с летальным исходом. А вот 2021-й нас пугает: уже 4 смерти на эту дату. Двое погибших в Бийске на Бийской ТЭЦ, где произошло воспламенение угольной пыли, и люди оказались буквально внутри вспыхнувшего факела. И два одинаковых случая на тепловых сетях: в январе в Новосибирске работник погиб в подземной тепловой камере при падении в горячую воду, и один в один это повторилось 20 июня в Кузбассе, где при падении в горячую воду погиб мастер участка.

— Есть представление, в каком регионе у нас работают самые рисковые люди, а где — дисциплина и минимум несчастных случаев?

— Хороший вопрос. Мы проводим регулярный анализ, из которого следует, что самый спокойный регион у нас — Красноярск. Сравнительно недавно присоединенный Новосибирск (2018 год) и Кемеровская область — зоны риска, где печальные события происходят чаще.

Постоянно задаюсь вопросом: почему? Я сам выходец из Красноярского края и знаю, что здесь на энергообъектах тема безопасности действительно в приоритете. Здесь качественно организовано профессиональное обучение персонала, особенно на тепловых электрических станциях.

Вообще в энергетике, по сравнению с другими отраслями, порядок был всегда. Он строился на изначально существующей нарядно-допускной системе, которая в принципе исключает несчастные случаи. Но если хоть одно звено в этой системе игнорируется, то риск травмирования и даже серьезных аварий резко возрастает. А уж если не выполняются несколько пунктов, то, по сути, это идеальные условия для несчастного случая. Опытные работники называют это «заранее подготовленный несчастный случай».

Одна из составляющих существующей системы безопасности — качественный целевой инструктаж персонала. Что значит качественный? Это значит, что руководитель и производитель работ (начальник цеха, старший мастер, мастер, бригадир бригады) должны заранее оценить риски и принять меры к тому, чтобы их нейтрализовать. Далее донести информацию до каждого работника и получить обратную связь о том, что все это поняли. Но очень часто этот процесс сводится к банальному формализму, работники просто расписываются в бланке наряда-допуска.

— Я правильно понимаю, что безопасность для компании приоритетнее сроков выполнения работ?

— Абсолютно! Первый принцип работы — приоритет безопасности. Если это вступает в конфликт с производственными задачами, значит, такие задачи должны быть пересмотрены или отменены. Именно этот принцип закреплен в политике компании. Если перед началом работ есть понимание, что их выполнение сопряжено с опасностью для жизни и здоровья, то производить их нельзя ровно до того момента, пока риски не будут устранены.

Беда в том, что большинство работников уверены: производственную задачу нужно выполнить практически любой ценой. Как во время войны: есть приказ — иди в бой. Начинаешь объяснять, указываешь людям на очевидные грубые нарушения, а на лицах удивление и даже обида: «Да мы всегда так работали, никогда еще ничего не происходило!» А из-за каких-то инструкций придется тратить время на выполнение мероприятий по безопасности: «Может, не надо, мы по-быстрому все сделаем!»

Понимаете, нет какого-то непреодолимого форс-мажора, есть систематическое несоблюдение регламента проведения работ. Бывают, конечно, и аварийные ситуации, но даже в этих случаях последовательность действий определена требованиями правил безопасности.

— То есть главный фактор всех ЧП — это желание сделать быстро?

— Это желание не тратить дополнительные усилия и время на подготовку к безопасному выполнению работ.

Вот взять последний несчастный случай в Кузбассе. Мастер видит, что в подземной тепловой камере явно есть горячая вода, интенсивно выходит пар. Он принимает решение посмотреть по-быстрому, из какого лотка поступает вода. Итог — падение в горячую воду и смертельные ожоги.

Правда, я должен отметить, что в этом случае есть и сопутствующие обстоятельства: бригада порядка двух недель работала без выходных. Накопилась усталость. Это связано со сложным периодом гидроиспытаний, на время которых в городе отключается горячая вода. Сроки проведения испытаний очень сжаты. Чтобы потребители скорее получили горячее водоснабжение, ремонтные бригады работают на износ. А тут на часах 16:40, конец рабочего дня. В голове одна мысль: сделать всё по-быстрому, переодеться и домой. Так и произошла трагедия.

— Где больше нарушений: в теплоснабжении или генерации?

— В тепловых сетях больше. Дело в том, что у оперативного персонала в генерации рисков несколько меньше, кроме того, он проходит регулярную качественную проверку знаний. И коллективы на ТЭС более устоявшиеся. А если говорить в целом о том, где выше травматизм, то, конечно, у подрядчиков, в том числе и у наших внутренних. И понятно почему: на них приходится основной объем ремонтных работ. Это наиболее опасные работы, поэтому и риски у них выше.

— Как мотивируете персонал работать по инструкциям, по правилам безопасности?

— По большому счету, такая система мотивации только выстраивается. С прежних времен осталась демотивация — наказание за просчеты и нарушения.

Лично я считаю, что хорошей профилактикой нарушений безопасности может стать общение с руководителем на системной основе, причем с первым руководителем — директором. Часто директора станций управляют коллективом, что называется, из кабинета, без выхода к людям на рабочие места. В прошлом году мы разработали методику проведения директорских обходов. Руководитель регулярно (это важно!) общается с рядовыми сотрудниками, инспектирует производственные участки, постоянно говорит о приоритете безопасности. Следствие — каждый работник проникается мыслью о том, что это действительно важно для всех. Именно там, где такие обходы существуют, например в Новосибирске на ТЭЦ-5, постепенно укрепляется дисциплина.

Начинается с малого: люди наводят порядок на рабочих местах, избавляются от лишнего хлама, дальше — больше, начинают разворачиваться в сторону соблюдения производственной безопасности.

Директорский обход имеет еще и важное психологическое значение. В ходе общения руководитель дает оценку работе бригады, демонстрирует заинтересованность и уважение. Сотрудников нужно мотивировать на положительное и начинать общение именно с позитива! А потом уже переходить к недостаткам и к критике, добиваться, чтобы работник пообещал исправить недостатки, скорректировать подход к безопасности. И люди, видя уважение и заинтересованность первого руководителя в их безопасности, будут стараться соответствовать.

Но общению тоже приходится учиться, по большому счету нынешние директора — выходцы из системы, где все было настроено на то, чтобы выявить и наказать.

— Эти обходы внедряются во всех филиалах СГК?

— Да, но нужно понимать, что система безопасности очень инерционная: вносим коррективы, а рассчитывать на быстрый результат не приходится. На слом негативных стереотипов, которые есть в головах и у работников, и у руководителей, понадобится время, я так думаю, года два-три.

— При приеме на работу в СГК соискатели как-то тестируются на склонность к авантюрам и рисковому поведению? Это же тоже своеобразный фильтр и профилактика несчастных случаев.

— Я знаю, что такие системы тестирования существуют, сам через них проходил. Но качество этих тестов вызывает вопросы, я не очень верю в абсолютную объективность заключений. В СГК такого тестирования сегодня нет. При этом любой руководитель знает, кто из работников склонен к рисковому поведению, и, опираясь на эти знания, принимает соответствующие решения, иногда даже кадровые. Беда еще в том, что в регионах присутствия СГК некоторые вакансии мы не можем закрыть месяцами — о каком тестировании и фильтрации в этом случае может идти речь? Разборчивость уместна там, где есть большой выбор.

— Рисковое поведение — часть национального характера, ментальность? Вы наверняка думали об этом?

— Я думал об этом. Однозначно не ответишь. С одной стороны, человек не идет на работу для того, чтобы покалечиться или умереть. Напротив, он хочет жить и быть здоровым. С другой стороны, особенностью нашего человека можно считать эту самую торопливость. Я как-то был на лекции одного профессора-гуманитария, который анализировал причины «опасного поведения» русских. Он считает, что национальный характер изначально сформировали суровый климат и условия жизни. Зима длинная, лето короткое, за минимальный срок нужно успеть сделать очень многое, чтобы в холода семья не умерла с голоду. И человеку уже не до осмотрительности или безопасности: быстрей, быстрей, иначе не выжить.

Так начал складываться определенный тип поведения: не думать о себе, а делать дело. Потом революции, войны, когда о безопасности вообще речь не шла. В советское время к этому добавились пятилетки в два-три года, «умри, но выполни план», «сделай не одну норму, а пять». О безопасности никто и не думал.

Я смотрю старые фильмы и поражаюсь. Там производственной безопасности вообще не видно: герои без страховочных систем лезут на высоту, тут же работают подъемные сооружения, кругом завалы материалов — просто жуть с нынешней точки зрения. От этого все и идет. Нам сейчас приходится постепенно менять тип мышления. Только это по большому счету положит конец рисковому поведению на производстве.

— Знаю, что Сибирская генерирующая компания приняла стратегическую программу по безопасности. Расскажите о главных стандартах.

— В 2018 году мы определили реперные точки. Пока можно сказать, что у нас произошла грубая настройка системы. Предстоит донастроить ее, чтобы те же директорские обходы были не мероприятием для галочки, а эффективным рабочим механизмом.

Мы изменили систему проведения расследований несчастных случаев. Раньше главной задачей, по сути, являлось установить виноватых и перечислить их в итоговом акте. Сегодня мы хотим сделать упор на проведении своих внутренних проверок с детальной проработкой и даже реконструкцией того, что случилось. Цель — понять системную причину произошедшего, ликвидировать ее, чтобы предотвратить повторение подобных ЧП. И это более правильный подход.

В СГК на объектах генерации разработана система контроля, создано подразделение, сотрудники которого постоянно находятся «в полях» и контролируют безопасность выполнения работ. Конечно, при том объеме, который есть, проконтролировать весь рабочий процесс невозможно. Однако руководители знают о возможности появления таких инспекторов и внимательнее следят за соблюдением техники безопасности.

Что касается задач конкретно на 2021 год, то мы хотим вывести на новый уровень работу по исключению сокрытия негативных инцидентов, особенно несчастных случаев. Не секрет, что на местах часто стараются не выносить сор из избы, умалчивая о ЧП с «легкими последствиями» (травмирование персонала, возгорание и т. п.). Это сильно искажает общую картину. Поэтому начиная с этого года в ключевые показатели эффективности будет внесен запрет на сокрытие любых инцидентов.

Стоит задача автоматизации и цифровизации всех процессов, связанных с безопасностью. Речь идет о внедрении платформы «InSight» (Инсайт), которая позволяет обобщать и анализировать большие объемы информации (в том числе и связанные с распространением ковида), контролировать процессы с точки зрения соблюдения всех регламентов. Это тот инструмент, без которого дальше в контексте безопасности расти невозможно.